В поисках диалога родился проект «Полное погружение в искусство с Игорем Леонтьевым», где художник выступает в новой для себя роли публициста. В каждом новом материале он погружает наших читателей в мир современного искусства, в его корни, связи, героев и антигероев, лидеров и статистов, исторические переплетения и хитрости восприятия. И самое главное, он подсказывает – как понимать искусство, ведь, кто это может сделать лучше, чем сам мастер. А ещё будут прогнозы и предсказания: что будет дальше? Короче, чем дальше - тем интересней, уверяем вас.

Игорь Леонтьев – художник с мировым именем, уже несколько лет живёт в Пскове. Написанные им полотна продаются на знаменитых мировых аукционах, находятся в частных коллекциях России, Германии, Австрии, США, Израиля, Дании, Франции. Чтобы творить искусство, нужна коммуникация, считает мастер, нужен диалог с обществом. Ведь искусство - диалогично, будь то танец или живопись, или скульптура, или литература. «Искусство - это всегда диалог, оно не может быть монологичным. Монолог может быть записан, но остаться никому не известным. Много было умных монологов, но кто о них сейчас знает», - говорит мастер.

 Первые эссе мастера «И пришла цифра. Современное искусство в плену у безжалостного убийцы?» и «Сначала может шокировать, вызывать отвращение или страх, а потом уже любовь» вызывают немалый интерес читателей. И самое главное – диалог и дискуссию – то ради чего художник и пишет эти строки. Ниже третье эссе Игоря ЛЕОНТЬЕВА:

Кроличья нора

Что такое современное искусство? На этот вопрос существует две точки зрения

Первая говорит об исключительно контемпрорариарте (contemporary art - совокупность художественных практик, сложившихся во второй половине XX века, в период постмодернизма, - ред.), или актуальном искусстве. Вторая о том, что это понятие включает в себя все предметы искусства, созданные разными авторами, живущими в наше время, включая все художественные направления нашего времени.

Откуда что выросло?

Первая включает в себя всё искусство, которое можно поместить в рамки постмодернистской доктрины, и включает множество направлений и стилей, начиная с 60-х годов. Это искусство в первую очередь, направленное на поиск новых методов, способов, материалов изображений, новых смыслов и концепций, это взгляд на мир с парадоксальных точек зрения, постоянный поиск через эксперимент, ироничность, провокацию. Направления: от «минимализма» до полной ее противоположности «максимализма», от концептуализма, до «Новой Европейской Живописи» - синтезирующий классический подход реализма и новые методы авангардизма. От гиперреализма, до стрит арта, включая в себя и искусственный интеллект, нейросети и другие цифровые способы, как в направлении «Программное искусство».

Вторая точка зрения, учитывая всех живущих художников, включает в себя так же и творцов, работающих в живописном реализме, импрессионизме, экспрессионизме. То есть художников, опирающихся на традиции, в первую очередь конца 19 и начала 20 века.

Аркадий Пластов, "Первый снег", 1946 г.

В современной России сохранилась и активно существует великолепная школа советского социалистического реализма, имеющего корни в русском искусстве 19-начала 20 века. Это хорошо, просто отлично, но все-таки несет на себе некоторую степень ретроградности в отношении развития искусства особенно в регионах. Немного наивно звучит мнение, что, так как у нас самая лучшая школа рисунка и живописи, то нам не нужно абсолютно никакого влияния западного искусства с их разными «измами». Ведь и российская академическая школа взялась не на пустом месте. Здесь руку приложили и немцы, и итальянцы, и испанцы и прочие.

Мариано Фортуни.,"Коллекционер Гравюр", 1866 г.

Михаил Врубель, "Демон сидящий", 1890 г.

Не надо забывать то, что «ранний» Михаил Врубель был адептом испанского художника Мариано Фортуни, а Валентин Серов -  адептом шведа Андерса Цорна. Недаром есть легенда, что Пабло Пикассо в свое время сказал, что художник - это собиратель художников. Матисс боготворил русскую иконопись. Русский авангард вообще задал тренд развития западного и мирового искусства на столетия вперед.

Андерс Цорн, Автопортрет в красном, 1915 г.

Валентин Серов, "Девушка, освещённая солнцем". Портрет Марии Симонович, 1888 г.

А вот наш такой родной изоляционистский «патриотизм» до добра не доводит... Ведь до недавнего времени в высших художественных советских, российских учреждениях сохранялось со стороны некоторых педагогов отрицательное и даже презрительное отношение не только к русскому авангарду, но и импрессионизму, кубизму, экспрессионизму и прочим направлениям – по сути, ко всей мировой классике модерна. Не говоря уже о том, что простому человеку вообще со школы не давали знаний о современном искусстве, для него чаще всего вершиной в искусстве были такие реально отличные художники, как Айвазовский, Шишкин, передвижники.

В Советской Латвии, где я получил художественное образование, все было наоборот -  там отрицательно относились к «кондовому» социалистическому  реализму, создав ему свою альтернативу советского искусства, построенного на «формальном подходе» к цвету, к композиции, к абрису фигуры, пластике, ориентируясь  на французское, бельгийское искусство начала-середины 20 века. Конечно, советское латвийское искусство, давшее много великолепных художников-колористов и пейзажистов, тоже было ретроградным и вторичным в некоторой степени, к тому же, как это ни странно, там тоже существовало лютое идеологическое противостояние влиянию западных «измов». До последнего времени, уже в «свободной» Латвии сами художники и некоторые искусствоведы относились к абстрактной живописи, а тем более к сюрреализму довольно отрицательно. Замечу также и то, что в Советской Латвии абсолютно не существовал андерграунд, который был в то время в РСФСР. Не было ни одного латышского писателя и художника, которые бы писали «в стол»! Конечно, художественная латышская школа дала мне хорошую базу для восприятия искусства и профессионального, живописного подхода в работе. В тоже время в Латвийской Академии практиковалось преподавание рисунка на слабом уровне. Русский академический рисунок я осваивал в частных художественных студиях в Риге, у педагогов Виталия Борисовича Каркунова и Абрама Зиновьевича Быкова. Каркунов был большим поклонником великого педагога П.П. Чистякова, художников В.А. Серова, и Н.И. Фешина, а Быков - поклонником Гольбейна. Во многом благодаря своим учителям я и стал художником.

Существует ли на самом деле портрет Моны Лизы в данный момент в Лувре?

Так существует ли категоричный разрыв современного западного и русского искусства или возможно их соединить, может быть даже примирить, повернуть в созидательное русло?

Эрик Булатов, "Лувр. Джоконда", 1997–1998 гг.

Да, возможно! И даже создать новые направления и открытия в пространстве современного русского арта. Просто, вероятно, надо усвоить одну вещь – искусство никого не должно учить, воспитывать добрые нравы, иметь педагогический аспект. Людей нужно обучать, воспитывать восприятию всего мирового искусства, быть истинно свободными. Тем более, само искусство несет в себе контекст интересной игры, оно не копирует жизнь, оно создает новые, другие пространства, оно дарит радость, дает так же возможность для любого человека раскрыть, осознать через поставленные вопросы скрытые и новые смыслы, даже через шок, катарсис и провокацию. Освоение людьми самого искусства и приведет к поднятию нравственного уровня общества. Хотя сам Ортега-и-Гассет (испанский философ, публицист, социолог и эссеист, - ред.) был противником воспитания искусству «людей толпы». Да, для подобного мнения есть объективные причины.  Ведь простому человеку, отработавшему где-то 8-10 часов, чаще всего не до восприятия искусства. Для него нужно поесть, посмотреть детектив или комедию и лечь спать. Хорошо если на детей время найдется. Какое высокое искусство?! Это касается и нашего времени, возрастающих темпов жизни, гонки потребительства и выживания одновременно. В советское время пытались детям прививать знания об искусстве, и чем это закончилось - все прекрасно видят - Айвазовским и Шишкиным в лучшем случае. Естественно, в те времена было немало людей, не художников, и не специалистов, которые самообразовывались, учились, интересовались искусством на серьезном уровне. Да, была идеология, привязывание искусства к идеологической доктрине, попытки поставить искусство на службу социализму и борьбе с капитализмом, сделать искусство прикладным к ведущей доктрине партии. Но образование, тем не менее, было, хотя и обрезанное ножницами цензуры. Сейчас думаю не лучше, если не хуже. Идеологии никакой, и общее гуманитарное образование по изобразительному искусству уже почти на нуле. Ведь недостаточно смотреть на картинку и узнавать в ней знакомое, милое и душевное. Настоящее искусство не для этих переживаний. Понятно и то, что человек далёкий от искусства и разбирающийся в нём видят глазами Мону Лизу и квадрат Малевича совершенно одинаково. Но далёкий от искусства зритель на первой картине видит просто женщину, на другой – просто квадрат. В первом случае он понимает, кто изображён, на втором он абсолютно не понимает для чего и почему, а его реакция на непонимание может доходить до агрессии, особенно, если простой человек узнает - сколько стоит оригинал. А как предмет искусства он вообще не воспринимает ни первое, ни второе. Много раз слышал в таком случае оценку: «Мона Лиза вообще уродина! Не понимаю, чего ее так все хвалят?!». Про Малевича я промолчу.

Получается, что искусство создается художниками для художников и для праздных, имеющих много времени на самообразование, имущих людей, в достаточной степени разбирающихся в искусстве, с развитым эстетическим чутьем? Или для инвесторов, которые равнодушны к искусству, для них - это всего лишь ценное вложение, сохранение капитала, предмет - сокровище, главное, что бы на художника был спрос, и он был в тренде и брендом, и, соответственно, просматривался ожидаемый доход через много лет? Да, надо признать этот факт. Это - естественно. Но настоящее искусство никому не может принадлежать, это вещь сама по себе, и в себе, даже если за неё платят огромные суммы. Деньги  - это сила, дающая произведению возможность сохраниться, стать известным для многих миллионов людей, стать своеобразным, вневременным медиатором между сознанием художника и сознаниями будущих реципиентов. Пройдут времена, нас не будет, но наша энергия, наши мысли и идеи, сама эпоха  - останутся. Значит, в этом предмете искусства сохранятся и художники, и зрители - независимо насколько аутентично, узнаваемо и правильно переданы вещи, лица, атрибуты нашего времени, сохранится вкус и дух времени.

Игорь Леонтьев, "Информация в пространстве.", 1991 г.

И еще. Для того чтобы предмет искусства существовал, не обязательно наличие материального носителя. Существует ли на самом деле портрет Моны Лизы в данный момент в Лувре? - это большой вопрос. Ведь секунду назад, пока вы читаете этот текст, он мог внезапно исчезнуть, например, сгореть при пожаре, или быть уничтоженным при теракте, или вандалами, не дай Бог, конечно. Но само произведение после этого исчезло бы для меня? Нет, так как все абсолютные произведения, предметы искусства существуют исключительно в нашей памяти, в нашем сознании, в конце концов, и как «материальные» отпечатки в репродукциях и фотографиях, в сетях интернета, в копиях. Но само эстетическое переживание картины у нас в сознании, независимо от присутствия в этом мире оригинала.

Уважаемые читатели, друзья, коллеги, оппоненты, единомышленники – по-прежнему приглашаю к дискуссии по поводу сказанного. Реально хочется диалога. И уже скоро продолжение темы: как нам живётся в эпоху метамодерна? И куда нам двигаться дальше? А ещё я подкину на обсуждение созревшую концепцию виденья современной культуры. Поэтому будет очень важно ваше мнение.

Игорь ЛЕОНТЬЕВ

«Прессапарте»/Pressaparte.ru

Все эссе автора:

И пришла цифра. Современное искусство в плену у безжалостного убийцы?

Сначала может шокировать, вызывать отвращение или страх, а потом уже любовь

Вам также может быть интересно:

Игорь Леонтьев: своей головой надо уметь пользоваться

"Псковской публике живопись Игоря Леонтьева должна быть близка"